четверг, 25 марта 2010 г.

März Katharsis





Иоганн Вольфганг Гёте в письмах к своему секретарю утверждал: "Мир так велик и так богат, так разнообразна жизнь, что поводов для стихотворства у вас всегда будет предостаточно. Но это непременно должны быть стихотворения "на случай", иными словами, повод и материал для них должна поставлять сама жизнь. Единичный случай приобретает всеобщий интерес и поэтичность именно потому, что о нем заговорил поэт. Все мои стихотворения "на случай", они навеяны жизнью и в ней же коренятся. Стихотворения, взятые, что называется, с потолка, я в грош не ставлю"
Его стихи по-немецки точны и удивительно полны по содержанию. Вечные метафоры поэзии Гёте стали отправной точкой и, одновременно, неиссякаемым живительным источником для последующих литературных и духовных странствий на многие века вперёд. И, соответственно, когда обращаешься напрямую к такому роднику, наполняешься неописуемым благолепием и диковинной силой.

МАРТ
Вьется снежок над полями,
Не наступил еще час,
Чтобы природа цветами,
Чтобы природа цветами
Души согрела у нас.

Солнце греет обманно,
Будто пришла весна,
Ласточка-лгунья, как странно,
Ласточка-лгунья, как странно,
Что ты прилетела одна!

Время весеннее это
Жду я один. - Все равно
Я знаю, что жаркое лето,
Я знаю, что жаркое лето
Нам встретить вдвоем суждено.




НОЧНАЯ ПЕСНЯ ПУТНИКА
Ты, что с неба и вполне
Все страданья укрощаешь
И несчастного вдвойне
Вдвое счастьем наполняешь,-

Ах, к чему вся скорбь и радость!
Истомил меня мой путь!
Мира сладость,
Низойди в больную грудь!


Ihre Kinder - Komm Zu Dir
Amon Duul II - Henriette Krotenschwanz
Guru guru - Rallulli

Зеркало.




Антон Павлович знал все натуры человеческие и так их выписывал, что стыдно нередко и самому. Тут словцо малодушное, а вот и жест весьма не приличный, наконец, и поступок свинский. И ты уже не читаешь рассказ, а смотришься в зеркало. Это чеховский идеальный медицинский инструмент и лекарство в одном флаконе. Он был когда-то земским врачом, но всегда останется специалистом по моральному оздоровлению всех нас!

Отрывок из рассказа "В Москве"
"
Но обратимся ко второй причине моей скуки: мне кажется, что я очень умен и необыкновенно важен. Вхожу ли я куда, говорю ли, молчу ли, читаю ли на литературном вечере, жру ли у Тестова - всё это я делаю с превеликим апломбом. Не бывает спора, в который бы я не вмешался. Правда, я говорить не умею, но зато я умею иронически улыбаться, пожать плечами, воскликнуть. Я, ничего не знающий и некультурный азиат, в сущности, всем доволен, но я делаю вид, что я ничем не доволен, и это мне так тонко удается, что временами я даже сам себе верю. Когда на сцене дают что-нибудь смешное, мне очень хочется смеяться, но я тороплюсь придать себе серьезный, сосредоточенный вид; не дай бог, засмеюсь, что скажут мои соседи? Сзади меня кто-то смеется, я сурово оглядываюсь: несчастный поручик, такой же Гамлет, как я, конфузится и, как бы извиняясь за свой нечаянный смех, говорит:

- Как пошло! Какой балаган!

А в антракте я громко говорю в буфете:

- Чёрт знает, что за пьеса! Это возмутительно!

- Да, балаганщина, - отвечает мне кто-то, - но, знаете ли, не без идеи...

- Полноте! Этот мотив давно уже разработан Лопе де Вегой, и, конечно, сравнения быть не может! Но какая скука! Какая гнетущая скука!

На "Имогене" оттого, что я удерживаю зевоту, мои челюсти хотят вывихнуться; глаза лезут на лоб от скуки, во рту сохнет... Но на лице у меня блаженная улыбка.

- Чем-то отрадным повеяло, - говорю я вполголоса. - Давно, давно уже я не испытывал такого высокого наслаждения!

Иногда у меня бывает желание пошалить, сыграть в водевиле; и я охотно бы сыграл, и знаю, что это по нынешним унылым временам было бы очень кстати, но... что скажут в редакции "Артиста"?

Нет, боже меня сохрани!

На картинных выставках я обыкновенно щурюсь, значительно покачиваю головой и говорю громко:

- Кажется, всё есть: и воздуху много, и экспрессия, и колорит... Но главное-то где? Где идея? В чем тут идея?"

Ch.Ivaldi & N.Lee - Diane (Claude Debussy)

HISTORY